На прошлой неделе исполнилось десять лет со дня обрушения фабрики Rana Plaza в Бангладеш, когда 1100 рабочих швейной промышленности погибли, когда на них обрушилась плохо построенная фабрика. Выяснилось, что фабрика выпускает продукцию для крупных мировых брендов.
Менеджеры, принявшие решение отдать работу на аутсорсинг неизвестным людям на производственной линии, просто делали то, что им велел Finance 101: убрать затраты с баланса и рассматривать труд как расходы, а не как актив. Игнорируйте риски, скрытые у всех на виду, даже те, которые ведут к смерти и отчаянию.
Это мышление лежало в основе мировой торговли на протяжении десятилетий. Позвольте капиталу, товарам и рабочей силе перемещаться туда, куда они хотят, даже если это приведет к человеческим страданиям и/или деградации планеты. Пока цены на акции растут, а потребительские расходы снижаются, проблем нет.
Китайские трудовые лагеря Синьцзян, возможно, являются вершиной такого мышления. Как может какая-либо страна или компания конкурировать с субсидируемыми государством компаниями с небольшим количеством экологических гарантий, которые обвиняются в принуждении рабского труда к добыче диоксида кремния, который затем используется в солнечных батареях, электронике и других видах товаров, которые сбрасываются в мир ниже рынка? ставки?
Ответ: нельзя, если не изменить экономические правила игры. Последние 40 лет неолиберальной экономической политики дали нам более быстрый глобальный рост, чем когда-либо прежде, вызволив многие миллионы людей из бедности, но они также принесли нам огромное внутреннее неравенство и множество отрицательных внешних эффектов. Они варьируются от принудительного труда до усугубления изменения климата и крайне хрупких, концентрированных цепочек поставок, которые привели к нехватке и гиперинфляции ключевых товаров от природного газа до редкоземельных минералов.
После войны на Украине и растущего соперничества с Китаем администрация Байдена и в некоторой степени ЕС работают над тем, чтобы сместить парадигму с эффективности на устойчивость. Их методы включают субсидирование разнообразия производства полупроводников, которого не хватает на рынке (92% всех высококачественных полупроводников производятся на Тайване).
Американский закон о снижении инфляции призван пойти еще дальше, решая проблему концентрации и отсутствия инициативы частного сектора в переходе на экологически чистую энергию. Цель состоит в том, чтобы противостоять такой стране, как Китай, которая сконцентрирована в таких важных отраслях, как редкоземельные минералы, и правительству, которое не против использовать это в своих интересах.
Если США и Европа хотят иметь несколько источников таких общих товаров, они должны их субсидировать. Рыночная система просто не сможет конкурировать с дешевыми солнечными панелями, электромобилями или чипами сама по себе.
Европейцы жаловались на ИРА отчасти потому, что это стало неожиданностью. Никто, включая многих из нас, которые годами выступали за более широкое участие правительства США в рыночных отношениях, не ожидал, что Америка примет промышленную стратегию еще при нашей жизни. Но сам ЕС сейчас приходит к тому, что такие программы — единственный способ справиться с тем, что частные рынки не будут стимулировать и конкурировать с государствами, которые никогда не действовали по правилам Всемирной торговой организации.
Советник США по национальной безопасности Джейк Салливан изложил часть этого нового нарратива в своей речи на прошлой неделе, в которой он увязал внутренние планы США с внешней политикой. Он ясно дал понять, что со старым «Вашингтонским консенсусом» покончено — отчасти потому, что он не смог решить проблемы более уязвимой финансовой системы, хрупких цепочек поставок и потери рабочих мест (с последующими ударами по демократии).
В старой системе, как он выразился, предполагалось, что «тип роста не имеет значения. Весь рост был хорошим ростом. Таким образом, различные реформы слились воедино, чтобы дать привилегии некоторым секторам экономики, таким как финансы, в то время как другие важные сектора, такие как полупроводники и инфраструктура, атрофировались. Наши промышленные мощности, которые имеют решающее значение для способности любой страны продолжать инновации, серьезно пострадали».
Люди в этой администрации настаивают на том, что речь идет не об «одной Америке» и даже не о сдерживании Китая в первую очередь (на самом деле, сама мысль о том, что любая нация может сдерживать Китай, является фикцией). Скорее, они считают, что речь идет о сотрудничестве с союзниками, куда в более широком смысле входят части Глобального Юга, для создания системы, которая работает на предположении, что власть существует и не может быть смоделирована экономически, и что не все виды роста одинаковы. «Наша цель — не автаркия, — сказал Салливан в своем выступлении. «Это устойчивость и безопасность в наших цепочках поставок».
В качестве долгожданной перемены политики в Вашингтоне также отходят от термина «разрядка» в отношениях с Китаем и вместо этого говорят о «снижении риска» как для нации, так и для мировой экономики — термин, который также использовала председатель Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен в ее недавняя речь о Китае.
Мировая торговая система в ее нынешнем виде работает плохо. В своем выступлении Салливан говорил о неизменной приверженности США ВТО и признал ключевой вопрос дня: «Как торговля вписывается в нашу международную экономическую политику и какие проблемы она призвана решить?» Как я буду утверждать в дальнейшем, начинать необходимо с решения проблемы концентрации и конкуренции.
Письмо в ответ на этот комментарий:
О Китае: не отказывайтесь от торговли ради национальной безопасности / Радж Паркаш, Лондон, W4, Великобритания
